В Ла Скала двойное возвращение: спустя двадцать лет на сцену знаменитого театра возвратилась опера «Аида», которую заново представил Франко Дзеффирелли. Перерыв сотрудничества всемирно известного режиссера с театром также составил немалых четырнадцать лет. По его собственному признанию, он чувствует, что вернулся домой.

Похоже, итальянцы соскучились по оперным премьерам, удивлявшим мир, и от этого спектакля ждали чуда. И оно состоялось, по крайней мере, для тех счастливчиков, которые попали на «Аиду» в Ла Скала или видели ее прямую трансляцию в главном пассаже и на площадях Милана. Итальянские журналисты шутили, что это чудо сотворил небесный покровитель Милана святой Амброзий. Но если и так, то у него были великолепные помощники в лице постановочной группы и артистов. Это и дирижер с мировым именем - Риккардо Шайи, и великолепный международный состав солистов: Виолета Урмана (Аида) - сопрано из Литвы, Роберто Аланья (Радамес) - на сегодня один из самых прославленных теноров в Италии и мире, Илдико Комлози - меццо-сопрано из Венгрии. Отрадно отметить, что на роль Амнерис Ла Скала также пригласил и русских певиц - Ирину Макарову и Ирину Мишуру. И конечно, на первом месте потрясающий и безукоризненный хор Ла Скала.

В день премьеры все подъезды к Ла Скала были оцеплены и заполнены любопытствующими поглазеть на знаменитостей, среди которых - оперные легенды Карло Бергонци и Лейла Генчер, дирижер Даниэль Баренбойм (в ожидании своего часа в «Тристане и Изольде» на открытии следующего сезона Ла Скала), кинозвезды Фанни Ардан и Руперт Эверетт, футбольный кумир Марко Матерацци с друзьями, Донателла Версаче. Шикарные туалеты прекрасных дам, смокинги кавалеров и блеск драгоценного металла напомнили знаменитое пушкинское «ложи блещут». По всему театру были расставлены многочисленные охранники: в главной ложе - Романо Проди и гость из Германии Ангела Меркель и мэр Милана Летиция Моратти, рядом все ведущие итальянские политики, министры, а также друзья Ла Скала - банкиры и олигархи. Все это широко освещалось в мировой прессе, как и потрясающий по красоте ужин при свечах в Королевском дворце для 750 VIP-гостей после спектакля с выставкой сценографии и костюмов гениальной Лилы де Нобили для первой «Аиды» Дзеффирелли 1963 года.

Но главное, что как-то ускользнуло от внимания шумных обзоров в прессе, происходило за кулисами. Недаром после спектакля на фуршете для всего коллектива театра Дзеффирелли поднял тост за то единение, тот необыкновенный подъем, с которым работали все и каждый в этой постановке.

С возвращением «Аиды» и великого режиссера в театр, похоже, вернулось ощущение уникальности, гордости, славы, избранности. Имя Дзеффирелли всегда ассоциировалось с бережным отношением к классике. И он сам во всех интервью повторял, что если «мы не будем сохранять и развивать наши традиции, нашу школу, то как тогда новые поколения узнают о великом, создаваемом веками, наследии?». Дзеффирелли явно раздражают бесцветные и однообразные современные интерпретации классических произведений. По его словам, зритель ждет больших красивых постановок, они ему нужны, и это то, чему он служит всю свою жизнь.

Огромная часть этой жизни принадлежит Ла Скала, в котором он поставил 19 опер и один балет. Его первая «Аида» 1963 года стала легендарной постановкой театра. Затем были очень разные «Аиды»: от миниатюрной - для крошечной сцены в Буссето - до монументальной и очень зрелищной - для 25 000 зрителей Арены ди Верона.

Для создания хореографии в трех из своих постановок «Аиды» - в Риме, Вероне и теперь в Ла Скала - режиссер пригласил Владимира Васильева. А на одну из ведущих партий спектакля - танцующей главной жрицы - нужна была прославленная, легендарная балерина, и он предложил эту роль Екатерине Максимовой. Как жаль, что она оставила сцену и решение ее бесповоротно. Васильев, правда, сразу сказал, что знает, кто мог бы замечательно сделать эту партию, и предложил Ульяну Лопаткину. Но театр настоял, чтобы это была итальянская балетная легенда. В Вероне это была Карла Фраччи, теперь на эту роль Ла Скала выбрал Лучану Савиньяно. Солистами в сцене «Триумфа» стали самый прославляемый ныне танцовщик Италии Роберто Болле и очень эффектная американская мулатка, работавшая у Бежара в Швейцарии, Мирна Камара.

Известно, что Дзеффирелли любит «массу» на сцене. В этом спектакле участвуют до 310 артистов, и большинство из них по традиции приходится на сцену «Триумфа» во втором акте, где, как отметила пресса, кажется, «не осталось ни одного кубического сантиметра свободного пространства». Поэтому непостижимо, как хореограф сумел здесь поставить самый яркий танцевальный номер. Именно после этих танцев до того прохладный, «официальный» зрительный зал взорвался аплодисментами, из-за которых дирижер вынужден был держать долгую паузу.

И все же особенно впечатляющими и красивыми в спектакле были сцены «Храма» в 1-м акте и сцены «Суда» и «Гробницы» в последнем. Как всегда, Дзеффирелли сам создавал сценографию этой оперы, и это то, что стоит увидеть на сцене хотя бы однажды: роскошное золотое убранство дворца фараонов с множеством декоративных деталей египетского образца, богато украшенные колонны из тончайшего пластического материала, множество подвесных золотистых штанкет, дающих ощущение искрящегося многомерного пространства. Декорации менялись в течение одной-двух минут: огромные платформы сменяли одна другую, прячась в огромных карманах сцены. В самом финале оперы, когда гробница опускается под сцену, в зале почти физически осязается тончайшая связь прекрасной музыки и ее сценического воплощения.

На следующий день не только вся Италия, но и весь мир писал или говорил об «Аиде» в Ла Скала. Сборы от одного премьерного вечера составили рекордную сумму - 2,38 миллиона евро. Как видно, даже если следовать принципам ныне модного менеджерского подхода в управлении театром, поддерживать традиции тоже бывает очень выгодно.

Яна Панфилович

Арена ди Верона отмечает свой юбилей новой постановкой Аиды - оперы, для нее священной. Аида Франко Дзеффирелли сменяет "Аиду" Пьер Луиджи Пицци, рафинированный, тонкий, необычный для огромного огромного пространства спектакль. С постановкой Дзеффирелли в древний амфитеатр возвращается все несчетное количество раз виденное: подавляющие тяжестью и не блещущие открытиями декорации, превосходящее самое смелое воображение количество участников на сцене, певцы, во многом предоставленные самим себе.

Все те же кочующие из "Аиды" в "Аиду" пирамиды, сфинксы, статуи древних богов заполняют сценическое пространство. На этот раз огромная пирамида сделана из металлических труб, светящихся оттенками золота, серебра, меди. Блестят самыми яркими цветами с непременным присутствием золота окружившие ее сфинксы. Со сменой картины пирамида поворачивается, открывая взору гигантскую статую бога Фта или иные, столь же традиционные египетские атрибуты. Собственно для действия места остается мало: довольно узкая и длинная полоса перед пирамидой. Мало остается места и для танцев (поставленных Владимиром Васильевым в идеальном соответствии с китчевым стилем спектакля): превосходная и очень красивая пара солистов - Роберто Болле и Мирна Камара вынуждена двигаться только вдоль сцены.

Уже на первых звуках утонченной прелюдии (отлично сыгранной оркестром) Дзеффирелли начинает распоряжаться армией хористов и статистов. Бедный люд Мемфиса заполняет боковые отрезки сцены. Его присутствие на сцене (при отсутствии в либретто) не имеет никакого отношения к драме трех протагонистов, но не слишком и мешает. Диалог Рамфиса и Радамеса, открывающий оперу, также протекает в окружении значительного количества статистов. В последующих эпизодах количество народу попросту затопляет сцену. “Режиссура” сцен, требующих больших масс, в том числе триумфа во втором действии, сводится к простой маршировке туда и обратно, вдоль пирамиды. Маршируют, конечно, не с пустыми руками: каждый участник обременен знаменем или хоругвью. Конец триумфа - конец и организованным режиссером маршировкам: в третьем действии (на берегу Нила), певцы-актеры полагаются на собственный инстинкт и умение. В заключительной картине не идет и речи о глухой могиле для несчастных влюбленных: Аида и Радамес прощаются с жизнью в неопределенном месте, но, с уверенностью можно сказать, на открытом воздухе, в то время как над их головами, на площадках пирамиды, танцовщицы с Фраччи во главе не устают выполнять некие гимнастические упражнения.

Добавьте к этому претенциозному и громоздкому зрелищу вавилонское смешение цветов в костюмах (художник по костюмам Анна Анни), от белого до малинового, от черного до лилового. Ткани переливаются, а металлические трубы подсвечены - эта "Аида" напоминает одновременно восточный базар и европейский дешевый магазин, в котором продавщица изо всех сил пытается выдать безвкусный вечерний наряд за нечто шикарное.

За нечто шикарное и таинственное пытается выдать свое детище Дзеффирелли, вводящий в спектакль персонаж, о котором и не помышляли авторы либретто и музыки: некую Акмен, “олицетворение небесной энергии”, в роли которой выступает знаменитая балерина Карла Фраччи. По утверждению режиссера, целью этой "Аиды" является “открытие мистических и религиозных сил”. Именно эти силы и призвана воплотить жрица Акмен - Фраччи, роль которой в спектакле сводится, однако, к смене костюмов и немногочисленным позам. Не лишним будет напомнить, что миру автора "Аиды" был чужд мистицизм, что в образе жрецов он заклеймил жестокость и лицемерие. Количество новых, хотя и немых, персонажей, не ограничивается жрицей Акмен. В сцене триумфа присутствуют крылатые существа, о происхождении и назначении которых приходится только гадать.

Напыщенное и претенциозное представление вредит и музыкальной стороне спектакля, заслуживающей уважения и порой восхищения. Даниэль Орен за пультом демонстрирует сдержанность и зрелость, извлекая порой из оркестровых групп тонкие, возвышенные звучности. Ему удается свести воедино воистину космическое количество участников, и лишь один только раз у хора возникают темповые разночтения с оркестром, в финале сцены триумфа. То, что не удается израильскому маэстро - так это привести в порядок нестерпимо киксующие трубы. Это замечает даже публика, состоящая из отпускников.

Царицей вечера является Фьоренца Чедолинс в главной роли, подарившая всем незабываемые переживания. Певица предстает в блестящей форме, преодолев проблему тремоляции, которая так вредила ее пению один-два сезона назад. Но не слово “форма” должно быть приложено к ее исполнению роли Аиды, а “искусство”. Свежий голос, сверкающее вибрато, легкие и лишенные напряжение верхние ноты, а, самое впечатляющее, фантастическая гамма piano и pianissimo. Певица ни разу не поддается на соблазн “поддать звука”, на который так и толкает Арена, с начала и до конца поет изысканно, музыкально, отделывая каждую фразу, подобно венецианской кружевнице с острова Бурано. Ее Аида лишена мелодраматизма, проста, тиха и человечна.

Американка Марианн Корнетти предстает достойной “соперницей” Чедолинс в вокальном и сценическом плане: ее голос красив, светел, без изъянов, только слишком мелодраматические рыдания чуть портят превосходно исполненную сцену судилища.

В присутствии двух прекрасных героинь спектакль особенно чувствуется отсутствие героя. Амброджо Маэстри достойно проводит роль Амонасро, но Сальваторе Личитра, обладатель красивого и звонкого тенора, терпит в роли Радамеса может и не сокрушительное, но фиаско. У молодого тенора не отнять красоты тембра, и за его плечами есть удачи (в их числе срочная замена Лучано Паваротти в Метрополитен Опера), но Радамес ему решительно не по плечу. Всего четыре года назад Личитра дебютировал в Арене в партии Ричарда в "Бале-маскараде", и вот уже “посягает” на значительно более “тяжелую” партию. Которая оказывается решительно выше его возможностей: в коварном романсе верхний си-бемоль взят, но мгновением позже сменяется ужасным хрипом, нечто подобное происходит в трудных фразах, открывающих дуэт с Аидой в третьем действии. Публика переглядывается, хотя после романса слышатся и крики “браво”. Даже суровому критику не хочется ругать певца, настолько его жаль. Если так пойдет дело, многообещающий Личитра пополнит когорту обладателей хороших голосов, слишком рано взявшихся за неподходящие партии и мелькнувших на оперном небосклоне подобно метеору.

Обычные для Дзеффирелли kolossal , как правило, восторженно принимает публика. Не так обстоит дело с этой "Аидой": после сцены триумфа кое-кто обращается в бегство, раздается немало свистков. Что касается критиков, то лишь местная веронская газета восхваляет "Аиду", ни словом не обмолвившись об отсутствии режиссуры и неудаче тенора, а все остальные газеты отрицательно оценивают дзеффиреллиевского монстра. На грани абсурда технические недоделки спектакля: конструкции из медных труб упрямо гремят под ногами бесчисленных статистов, а во время последнего возвышенного дуэта молодой человек, одетый в джинсы, майку и кроссовки, появляется за спинами героев, чтобы закрыть двери в пирамиде, очевидно, призванные символизировать ужасный камень... Его отлично видно, где бы вы ни сидели.

Премьера оперы «Аида» Джузеппе Верди пройдет на сцене Тбилисского государственного театра оперы и балеты имени Палиашвили – грузинские зрители увидят «Аиду» в постановке культового режиссера театра и кино Франко Дзеффирелли.

Дзеффирелли - известный итальянский художник, продюсер, сценарист, дважды номинировавшийся на премию «Оскар», получивший премию BAFTA, пять раз завоевавший премию Давида ди Донателло, дважды - премию «Эмми».

Франко Дзеффирелли оформляет театральные и оперные постановки. Режиссеру принадлежат фильмы, снятые по пьесам Шекспира - «Укрощение строптивой» со звездами Элизабет Тейлор и Ричардом Бертоном и «Ромео и Джульетта» с Оливией Хасси и Леонардом Уайтингом. Он сотрудничал с режиссерами Лукино Висконти, Виттори де Сика, Роберто Росселлини.

Версию оперы «Аиды», которую покажут в Тбилиси, Дзеффирелли поставил в 2001 году в итальянском городе Буссето, на родине Верди, на 100-летний юбилей со дня смерти великого композитора. Премьера постановки состоялась на Фестивале Верди.

В Тбилиси «Аиду» поставил постоянный ассистент Франко Дзеффирелли - Стефано Треспиди.

Премьерные показы «Аиды» запланированы на 4, 5, 7, 12, 15 и 18 марта 2017 года. Билеты на представления можно приобрести в кассах театра и на сайте tkt.ge .

На тбилисской премьере постановки 4 марта будет дирижировать маэстро, признанный в мире лучшим интерпретатором Верди - дирижер Даниэль Орен. Главные роли исполнят приглашенные грузинские солисты: Анита Рачвелишвили, Иано Алибегашвили, Гия Ониани, Георгий Гагнидзе, Рамаз Чиквиладзе и Георгий Андгуладзе. В спектакле принимают участие хор и оркестр Тбилисского государственного театра оперы и балета имени Палиашвили.

5 марта перед зрителями выступит смешанный состав – к солистам Тбилисского театра присоединятся приглашенные из заграницы солисты: партию Амнерис исполнит солистка Государственной оперы Ганновера, грузинское меццо-сопрано Хатуна Микаберидзе, партию Радамеса – корейский тенор Джеймс Ли. Дирижером спектакля в этот вечер будет Заза Азмаипарашвили.

В спектакле 7 марта споют приглашенные солисты из ведущих театров мира: Аида – Челиа Костеа (румынское сопрано), Амнерис – Саниа Анастасия (сербское меццо-сопрано), Радамес – Руди Парк (корейский тенор), Рамфис – Джакомо Престиа (итальянский бас), Амонасро – Джулио Боскети (итальянский баритон), Фараон – Матиа Дент (итальянский бас), Голос жрицы – Гонджа Догани (турецкое сопрано) и Гонец – Филлипо Микале (итальянский тенор). Музыкальный руководитель вечера – дирижер Марко Боэм.

Опера «Аида» (Aida) была написана Джузеппе Верди по заказу египетского хедива Исмаила-паши для новооткрытого Каирского оперного театра. Либретто написал Антонио Гисланцони по сценарию египтолога Огюста Мариетта. Действие происходит в Мемфисе и Фивах во времена владычества фараонов. Опере повествует о несчастной любви предводителя египетских войск Радамеса и рабыни Аиды - дочери эфиопского царя, с войсками которого сражаются египтян.

«Аида» впервые поставлена в декабре 1871 в Каире и в России - итальянская труппа показала постановку в 1875 в Петербурге.

, Гуэльфи , Аланья , Верди , Шайи

Материал восстановлен в формате 2 DVD-9
(ранее был avi)
Бывший материал участника alex7 Tsepota ()

Название: Аида
Оригинальное название: Aida
Год: 2006
Жанр: Опера в четырех актах
Композитор: Джузеппе Верди (Giuseppe Verdi)
Либретто: Antonio Ghislanzoni
Режиссер-постановщик, художник-постановщик: Франко Дзеффирелли (Franco Zeffirelli)
Художник по Костюмам: Maurizio Millenotti
Хореограф: Владимир Васильев
Оркестр и хор театра Ла Скала
Дирижер: Riccardo Chailly
Хормейстер: Bruno Casoni
Режиссер видеоверсии: Patrizia Carmine
Выпущено: Италия
Язык: Итальянский, сопровождают субтитры на французском

Исполнители и действующие лица:
Violeta Urmana (Aida), Roberto Alagna (Radames), Marco Spotti (The King), Ildiko Komlosi (Amneris), Giorgio Giuseppini (Ramfis), Carlo Guelfi (Amonasro), Antonello Ceron (Messaggero), Sae-kyung Rim (Sacerdotessa)
Солисты балета Ла Скала: Luciana Savignano, Roberto Bolle, Myrna Kamara

Вот что писала пресса о премьере спектакля «Аида» Франко Дзеффирелли, которым открывался 230-ый сезон прославленной Ла Скалы:

«Знаменитый на весь мир оперный театр «Ла Скала» в четверг (7 декабря 2006) открыл новый сезон оперой «Аида» Джузеппе Верди в постановке Франко Дзеффирелли.

Это открытие сезона особенное: более чем 20 лет спустя «Аида» Джузеппе Верди вновь прозвучала на обновленной сцене всемирно известного оперного театра. Сам постановщик 83-летний Франко Дзеффирелли называет свою постановку «Аиды» лучшей за всю историю «Ла Скалы».

На открытие 230-го сезона знаменитой «Ла Скалы» в Милан съехались высокие гости - премьер-министр Италии Романо Проди, канцлер Германии Ангела Меркель, министр культуры Франческо Рутелли и мэр Милана Летиция Моратти. В «Ла Скале» также увидели модного дизайнера Донателлу Версаче, британского актера Руперта Эверетта и французскую кинозвезду Фанни Ардан, сыгравшую Марию Калласс в фильме Дзеффирелли «Каллас навсегда».

Билетов на премьеру было не достать. Всего 140 предназначались для свободной продажи, остальные - для VIP-персон. Цена самого дорогого билета достигала 2500 долларов, а присутствие на открытии является индикатором положения человека на миланской социальной лестнице.

В этой постановке Дзеффирелли использовал современнейшие технологии, которыми после реконструкции оснащена «Ла Скала». На изготовление маски Тутанхамона, возвышающуюся на сцене, у декораторов ушло 200 килограммов золотых блесток. Костюмеры сшили более 400 костюмов. Всего в спектакле были заняты 350 певцов, танцовщиков и других исполнителей.

К этому событию северная столица Италии готовилась задолго. Желающих попасть на спектакль было больше, чем может принять «Ла Скала». Власти города нашли выход из положения, установив огромные телевизионные экраны на многих площадях города для прямой трансляции из театра.

После спектакля в Королевском дворце был дан праздничный ужин для 750 приглашенных VIP-персон. Ужин прошел в помещении, оформленном в египетском стиле - от папирусов и золотых статуй до горящих факелов при входе на лестницу, ведущую в зал.

В декабре в тетре «Ла Скала» пройдут 11 спектаклей. Все билеты на них были распроданы за сутки.»

https://cloud.mail.ru/public/15bf/DYpvuxdtM

В течение трех дней на его сцене гастролировал великий классик театра и кино Франко Дзеффирелли. И хотя привезенная им "Аида" не собрала аншлагов в зале (не из-за атрофии к прекрасному, а из-за дороговизны билетов, стоивших от двух до тридцати тысяч рублей), приобщение к серьезному и старомодно добротному искусству на сцене московской оперетты несомненно произошло.

Как и в первый свой визит два года назад, когда в Большом театре с триумфом прошла его "Травиата" из вердиевского театра в Буссето, Дзеффирелли пришлось снова корректировать привезенный спектакль, "раздвигая" его для более крупных габаритов московской сцены. Что именно добавил в спектакль маэстро, кроме массовки, осталось практически незаметным, хотя представить, что подобное зрелище могло втиснуться в кукольные параметры буссетской сцены, довольно трудно. Если не принять во внимание чудеса театральной оптики, владение которыми с таким эффектным иллюзионизмом продемонстрировал Дзеффирелли. Пожалуй, это и стало главным впечатлением от "Аиды".

Несмотря на заверения маэстро, что ему вовсе не хотелось возводить египетский гигантизм на сцене, упиваться громадами пирамид и церемониями оперных массовок, именно традиционный "аидный" антураж был полностью воспроизведен в спектакле. Причем с истинно голливудским размахом. Со всеми известными и затертыми до дыр подробностями жизни Древнего Египта: иероглифическими письменами и каменными рисунками, царскими и жреческими церемониями, красочными толпами, истуканами богов и фараонов, эфиопскими рабами и танцующими девственницами из храмов. Ничего нового в общекультурную "египетскую" копилку Дзеффирелли тут не добавил.

Впрочем, от его "Аиды" не было смысла требовать новизны или эксперимента, поскольку бессознательной установкой Дзеффирелли (от сознательной он на словах отказался) было желание показать в спектакле Египет высокой археологической пробы. Причем в той старомодной, времен Верди, театральной эстетике, которая исчерпала себя еще на пороге ХХ столетия нелепыми подробностями натурализма - настоящими слонами, лошадьми и колесницами, но удивительно совпала (и тем самым продлила собственную жизнь) с эстетикой большого исторического кино. Поэтому мастер большого экрана и традиционалист по духу Дзеффирелли ни в чем не изменил себе, упорно не пожелав терять ни одной дорогой ему культурной детали и уплотнив египетский стиль collosal до сувенирных размеров.

В свои 82 года, философствуя об искусстве и жизни, он сформулировал принцип: "Человек должен учиться, познавать, а потом отдавать это другим". В "Аиде" он качественно исполнил эту роль проводника, развернув перед зрителем антологию египетской культуры и не вторгаясь в нее ни одним авторским штрихом. Исключая, может быть, финал оперы, где дзеффиреллиевские Радамес и Аида очутились не в вердиевском подземелье, а в склепе шекспировских влюбленных, воссоединившись в преддверии смерти. Амнерис же, раздувавшая с молитвой на крыше склепа едкий огонь ритуальных курений, уподобилась шекспировскому герцогу, умиротворившему жестокий смысл любовной развязки.

По сути дзеффирелиевский спектакль ограничился искусной игрой клише большого стиля, который в современном сознании давно граничит с театральной вампукой. И если бы музыкантам удалось нейтрализовать этот диктат традиционалистского зрелища, то "Аида" вряд ли вызвала бы разочарование. Однако исполнители Фонда Артуро Тосканини, с которыми Дзеффирелли сотрудничает в последние годы, были явно не на пике своей формы (в сравнении с предыдущим их визитом с "Травиатой"). Тускловатые оркестровые краски с признаками подзвучки (дирижер Массимилиано Стефанелли) и слабо удерживающий синхронность хор были за пределами как вердиевского, так и дзеффиреллиевского масштаба. Солисты же, приглашенные в спектакль, полностью раскрывались лишь в позициях "крупного кадра". Тициана Карраро в партии Амнерис, боровшаяся в продолжении двух актов с вибрацией и неровным звучанием голоса, развернулась в финале, когда сквозь скорлупу церемониальной египетской принцессы со скрещенными, как у мумии, руками, прорвался наконец живой, жаркий темперамент вердиевской женщины. Николо Росси Джордано вполне благополучно одолел лирическую партию Радамеса, дотянувшись с трудом и надсадой до победных верхних нот. Аида же в исполнении Нормы Фантини оказалась наиболее приближенной к замыслу Дзеффирелли. Ее Аида была не кроткой страдалицей любви, а сильной, с металлом в голосе чужеземкой, темной эфиопкой в мусульманском балахоне, страсть которой оказалась испепеляющей для утонченных египтян.

Этот излюбленный мотив столкновения чуждых цивилизаций Дзеффирелли вытащил на самую верхушку спектакля, где раскрашенной куче африканских рабов были четко противопоставлены амбициозные египтяне с расчерченными, как по линейке, церемониями и танцами, возглавляемыми специально приглашенной в спектакль итальянской примой Карлой Фраччи.

Безусловно, Дзеффирелли поставил именно ту "Аиду", какой представлял ее сам и какой представлялась она в ностальгическом воображении знаменитому булгаковскому профессору. То есть ту "Аиду", которая давно уже стала прошлым - и театра, и жизни.