Роман Унгерн верил в превосходство «желтой расы», но верил русским
В этом году исполняется 90 лет со дня казни самого загадочного и мистического героя гражданской войны в России барона Романа Федоровича фон Унгерн-Штернберга. Барон Роман (Роберт-Николай-Максимилиан) Федорович фон Унгерн-Штернберг принадлежал к одному из древнейших аристократических семейств Прибалтийского края, предки которого были рыцарями Ордена меченосцев и принимали активное участие в Крестовых походах. Род баронов фон Унгерн-Штернбергов был внесен в дворянские матрикулы всех трех прибалтийских губерний.
Официально его родоначальником был Ганс фон Унгерн, живший в XIII веке и являвшийся вассалом рижского архиепископа.
Родился Роман Федорович фон Унгерн-Штернберг в австрийском городе Граце 29 декабря 1885 года во время путешествия родителей по Европе. В Россию Роман Федорович попал лишь двумя годами позднее; семья его жила в Ревеле (ныне Таллинн).
В 1896 году, после смерти отца, Роман Федорович был зачислен в Морской кадетский корпус в Санкт-Петербурге. За год до выпуска, когда началась русско-японская война, Унгерн поступает вольноопределяющимся 1-го разряда в 91-й Двинский пехотный полк и отправляется в Маньчжурию. С японцами он сражался недолго, но все же успел получить чин ефрейтора и солдатскую светлобронзовую медаль, ставшую его первой боевой наградой. После окончания войны Роман Федорович поступает в элитное Павловское пехотное училище, по окончании которого в 1908 году становится офицером Забайкальского казачьего войска. На Дальнем Востоке барон превратился в выносливого и лихого наездника, отчаянного дуэлянта. По словам людей лично знавших Унгерна, его отличали редкостная настойчивость, инстинктивное чутье и жестокость.
Барон в возрасте семи лет
Имя барона быстро обросло легендами о его эксцентрических выходках. Так, однажды, заключив пари с товарищами по полку, Унгерн, не зная местности, верхом, без проводников, имея при себе лишь винтовку с патронами, проехал около шестисот верст по тайге от Даурии до Благовещенска, переправился на коне вплавь через полноводную Зею. При этом он уложился в оговоренный срок и выиграл пари. Это знаменитое путешествие было последствием пьяной ссоры, приведшей к дуэли, в ходе которой Роман Федорович получил серьезное ранение в голову, после чего барон был переведен на новое место службы - в Амурское казачье войско.
Еще до начала Первой мировой войны сотник Унгерн, с детства мечтавший о славе и увлекавшийся Востоком, пытался основать орден Военных буддистов для борьбы с надвигающейся революцией. Примерно тогда же Роман Федорович приобщился к буддизму. В 1913 году барон оказался в Западной Монголии, где действовали отряды легендарного разбойника и странствующего монаха, знатока тантрической магии Тибета Джа-ламы, сражавшиеся с войсками китайской республиканской армии за город Кобдо. Но начальство запретило сотнику Унгерну служить под освященным ритуальной человеческой кровью знаменем, и барону пришлось возвратиться к месту постоянной службы.
Начало Первой мировой войны было встречено бароном с восторгом и воодушевлением. На фронте сотник Унгерн-Штернберг получил пять орденов, в том числе офицерский Георгиевский крест 4-й степени за участие в трагическом для русской армии Восточнопрусском походе. В сентябре 1916-го за дерзкие вылазки во вражеские тылы был повышен в чине до есаула. При этом отчаянно отважный воин так и остался командиром казачьей сотни: его начальники, генерал Александр Крымов и полковник Петр Врангель, продвигать по службе неистового барона боялись.
22 ноября 1916 года имевшему пять нашивок за ранения и награжденному пятью орденами есаулу Унгерн-Штернбергу судом 8-й армии был вынесен приговор - «заключение в крепости в течение двух лет с отбытием наказания при своем полку» - за то, что он в городе Черновцы шашкой в ножнах ударил по голове дежурного военной комендатуры. Таким образом, урожденный немецкий барон и казачий есаул Унгерн-Штернберг был отчислен из действующей армии «в резерв чинов».
В августе 1917-го Роман Федорович примкнул к корниловскому мятежу, а после его подавления вместе с другими казачьими офицерами отправился на Восток, к Байкалу, а затем и в Маньчжурию, где к этому времени собирал свои силы фронтовой друг Семенов Григорий Михайлович, ставший впоследствии правителем восточных окраин России.
Атаман Семенов сделал барона генералом
В Маньчжурии Роман Федорович Унгерн-Штернберг был назначен комендантом Хайлара - крупной железнодорожной станции КВЖД, чуть позже барон стал военным советником монгольского князя Фушенги, служившего атаману Семенову. Его отряд насчитывал около 800 всадников из племени харачинов. Постепенно барон превратился в командира этой боевой единицы.
Именно в этот период у Унгерна окончательно созрела геополитическая доктрина превосходства желтой расы. Сущность доктрины - «крестовый поход» против Запада, источника революций, силами азиатских народов, не утративших, подобно народам белым, своих вековых устоев, для реставрации свергнутых монархий и утверждения на всем Евразийском континенте культуры Востока и «желтой» веры, буддизма ламаистского толка, призванного, по мнению барона, духовно обновить Старый Свет. С этой целью Роман Федорович хотел создать державу, которая объединила бы кочевников Востока от берегов Индийского и Тихого океанов до Казани и Астрахани. Ее ядром должна была стать Монголия, опорой и «центром тяжести» - Китай, править должна была Цинская династия, сметенная Синьхайской революцией 1911-1913 годов.
В сентябре 1918-го, после того как белые взяли столицу Забайкалья Читу, барон Унгерн на два года осел в Даурии. Здесь и сформировал он свою знаменитую Конную Азиатскую дивизию из казаков, бурят, монголов и целого десятка других народов Востока - от башкир до корейцев. К февралю 1921-го Азиатская дивизия барона Унгерна насчитывала около 10000 человек, причем 6000 из них были монголами. Среди ее офицеров почти не было кадровых военных. «Мои полковники в действительности являются только урядниками», - говорил впоследствии на допросе Роман Федорович.
Примечательно, что в созданной бароном дивизии использовалась система «двойного командования», как в колониальных подразделениях европейских армий типа сенегальских стрелков или сипаев. Так, азиатских солдат и офицеров курировали офицеры не только западной школы, но и происхождения, в данном случае русские. Таким образом, доктрина барона Унгерна была придумана в первую очередь для представителей «белой расы», и важнейшая ее цель - очищение и оздоровление именно «нордических» наций.
«Белый бог войны»
Практически вся Азиатская дивизия была посажена на коней, ибо, по мнению барона, «конница не боится пехоты, им хоть миллион пехоты». Ставка делалась на мобильность и подвижность. Причем отсутствие инженерных частей вынудило обратиться к «традиционным» методам: например, при переправе через реку артиллерия грузилась на своего рода «понтоны» - дохлых быков, предварительно вздувшихся на солнце, связанных затем по несколько штук вместе. Обоз - минимален. Полевые кухни отсутствуют. Большая часть дивизии существовала на «чингисхановский паек»: три барана в месяц, причем мясо шло в пищу, шкура - на приобретение предметов первой необходимости. Эта армия была настолько необычна, что своими действиями просто ставила в тупик командование Красной армии, привыкшей мыслить стереотипами «современной военной науки». Так, на вопрос следователя: «Почему вы действовали очень нерешительно и отходили по Селенге, почему-то без сопротивления?..» Роман Федорович дал весьма примечательный ответ: «Это корма. Из-за кормов. Просто кочевал». Несмотря на свою внешнюю архаичность, армия барона Унгерна могла выполнять серьезные военно-политические задачи.
Азиатская дивизия Унгерна
Так, опираясь на ее сабли, «неистовый барон», произведенный Семеновым в генерал-майоры, установил в Даурии суровый режим личной власти с системой жестоких наказаний и казней для всех, независимо от рода и звания. Эта территория, отгороженная от остального мира барьером суеверного, мистического страха перед ее хозяином, стала как бы первой провинцией будущей державы Востока «Срединного царства».
Нет оснований говорить и о какой-то особой, изощренной жестокости барона Унгерна в даурский период. Кровавые и неотвратимые расправы над пленными вошли в норму на всех фронтах гражданской войны. Не приходилось рассчитывать на пощаду и красным, представшим перед дивизионным военно-полевым судом. Впрочем, таких жертв «кровавого барона» было сравнительно немного, так как в течение первых лет войны дивизия имела считанные боевые столкновения с красными партизанами. Кстати, даже в 1921 году в дивизии Унгерна служили пленные красноармейцы - но только те, кто хорошо ездил верхом. Остальных известный своими «изощренными зверствами» барон нередко отпускал на все четыре стороны, к немалому удивлению советских исследователей барона Унгерна. Что же касается суровой атмосферы крайних форм дисциплины, при помощи которых Роман Федорович поддерживал порядок в войсках и подвластных ему населенных пунктах, то здесь правильнее говорить о некой эволюции методов барона Унгерна, становившихся все более жестокими год от года. Эта особенность хорошо прослеживается в приказах по Азиатской дивизии: проступки, за которые в 1919 году можно было получить лишь несколько суток ареста, в 1920-м году уже подлежали юрисдикции военно-полевого суда. При этом надо учитывать довольно низкий моральный уровень личного состава дивизии. Настоящим бичом стало пьянство среди офицеров, доходившее до совместных оргий с рядовым составом. Это неизменно встречало жестокое противодействие командира дивизии - вплоть до расстрела.
«Живой бог»
Под эгидой атамана Семенова и командира Азиатской дивизии барона Унгерна в Даурии проходили панмонголистские конференции, было создано правительство «Великой Монголии», которое возглавил Нейсегэгэн, «живой бог» одного из ламаистских монастырей.
В августе 1919 года, в очередной приезд в Харбин, барон Унгерн женился на маньчжурской принцессе, родственнице свергнутых императоров. Это усилило авторитет Унгерна в глазах азиатов: монгольская аристократия поднесла ему титул «ванна» - князя 2-й ступени. С осени того же 1919 года барон Унгерн и атаман Семенов начали готовить поход на Ургу, столицу Внешней, или Халха-Монголии, правительство которой от участия в панмонгольском движении уклонилось и призвало в страну китайскую оккупационную армию.
В августе 1920-го барон Унгерн перебазировал свою дивизию из Даурии на запад - в городок Акша, откуда открывался более короткий и прямой путь на Ургу. Однако успехи Красной армии заставили Романа Федоровича начать боевые действия против войск Дальневосточной республики, при этом соотношение сил было не в его пользу. В начале октября, теснимый численно превосходившим противником, барон Унгерн с несколькими сотнями всадников растворился в северомонгольских степях.
Отряд Унгерна объявился близ Урги к изумлению засевших в столице Халхи «гаминов» - солдат и офицеров китайской республиканской армии. Последовало два отчаянных штурма, но силы были слишком неравными: скудно экипированной дивизии унгерновцев, насчитывавшей менее тысячи всадников при четырех орудиях и десятке пулеметов, противостоял 12-тысячный хорошо вооруженный и снаряженный экспедиционный корпус с мобильной артиллерией и огромными запасами всего, что необходимо для крупной военной кампании: от патронов до продовольствия. Кроме того, под ружье было поставлено до трех тысяч ополченцев из числа китайских колонистов, живших в Урге. Понеся существенные потери, барон Унгерн отошел в восточную часть Монголии, туда, где уже весной 1920 года развернулась партизанская борьба с китайцами и где располагалось историческое ядро империи Чингисхана…
Под знамена барона Унгерна стали стекаться русские, буряты, монгольские князья со своими воинами и простые скотоводы-араты, буддийские священники и монахи. Даже владыка Тибета - Далай-лама XIII, объявивший барона борцом за веру (китайцы запретили ламаистские богослужения и арестовали «живого Будду» - ургинского первосвященника и правителя Монголии Богдо-Гэгэна), прислал ему группу своих гвардейцев. Монголы, окружившие Романа Федоровича почетом и поклонением, называли его Цаган-Бурханом, «Богом войны», и считали воплощением Махакалы - идама, ламаистского божества о шести руках, жестоко карающего врагов «желтой веры».
Таким его запомнили в Монголии на самом деле
Пополнив свои полки, неистовый барон вернулся к Угре и начал ее осаду, несмотря на почти десятикратное превосходство китайцев в живой силе и неисчислимый перевес в оснащенности тяжелым оружием. Казалось бы, при таких условиях об успехе нельзя было и думать, однако хорошее знание противника спасло барона и его войско. Воспользовавшись ошибками неприятеля, Унгерн провел образцовую кампанию психологической войны по-азиатски и за какие-нибудь два месяца сумел его деморализовать. Главной ошибкой было заключение под стражу Богдо-Гэгэна. Китайские солдаты восприняли его как кощунство и ждали за это кары сверхъестественных сил. Каждую ночь они смотрели на гигантские костры, разжигавшиеся казаками Унгерна на вершине священной горы Богдо-ула, находившейся к югу от монгольской столицы, полагая, что там приносятся жертвы могущественным духам, которые накажут обидчиков «ургинского Будды». Ламы и лазутчики барона распространяли по городу выгодные для него слухи.
Сильным потрясением для китайских солдат стал визит в Ургу самого барона Унгерна. В один из солнечных зимних дней он появился посреди осажденной столицы у дома китайского губернатора Чен И. Приказав одному из слуг держать за повод коня, барон обошел двор, тщательно его осмотрев, подтянул подпруги и выехал за ворота. Заметив спавшего на посту у тюрьмы китайского часового, он угостил его ударами своей камышовой трости - ташура, растолковал разбуженному солдату, что спать на карауле нельзя, и неспешно выехал из города в сторону Богдо-улы. Пораженные китайцы не посмели даже организовать погоню. Визит барона посчитали знамением, чудом, так же как и похищение - опять среди бела дня, на виду у всего города, агентами Романа Федоровича, бурятами и тибетцами, самого Богдо-Гэгэна прямо из-под носа целого батальона китайской стражи. После этого один из генералов противника, Го Сунлин, бежал из осажденной Урги, уведя с собой наиболее боеспособную часть гарнизона - трехтысячный отборный кавалерийский корпус.
Флаг одной из частей Унгерна
На рассвете 2 февраля 1921 года барон Унгерн пошел на штурм. Китайцы сопротивлялись яростно - так, как могут сопротивляться лишь обреченные, но нападавшие имели успех повсюду. На следующий день китайский гарнизон обратился в бегство. Победителю достались фантастические трофеи, в том числе огромное количество золота и серебра из кладовых двух располагавшихся в Урге банков. От Богдо-Гэгэна он получил титулы цин-вана, князя 1-го ранга, и наивысший, ханский, со званием «Возродивший государство великий батор, командующий», а также право носить монгольский халат-курму священного желтого цвета. Богдо-Гэгэн преподнес барону и еще один дар - перстень с рубином, принадлежавший самому Чингисхану.
После освобождения столицы состоялась коронация Богдо-Гэгэна - яркое, исполненное восточного колорита действо, ставшее триумфом Унгерна и Конной Азиатской дивизии. «Бог войны» фактически стал военным диктатором большей части Халха-Монголии.
Однако война была еще не окончена. На стороне китайцев был численный перевес и четкое понимание того, что лишь победа спасет их от гибели в голодных зимних пустынях. Тем не менее в ожесточенном сражении под Чойри-Сумэ и нескольких боях меньшего масштаба войска барона разгромили китайцев наголову. Бежать удалось немногим, оккупационная китайская армия перестала существовать. Унгерн опять получил большую военную добычу - винтовки, патроны, артиллерию, несколько тысяч пленных и прочее. После этого в Пекине начали всерьез опасаться, что барон двинется на штурм китайской столицы: до нее от рубежей Халхи, где остановился Унгерн со своими опьяненными победами всадниками, оставалось около 600 верст - несколько дневных переходов.
Азиатская дивизия в Урге: сурово, очень сурово…
Однако вместо этого в начале апреля барон вернулся в Ургу и приступил к подготовке своего последнего похода - в Советскую Россию, к Байкалу. К этому времени войска барона Унгерна составляли десять тысяч семьсот пятьдесят сабель и штыков, включая подчиненные ему отряды полковника Николая Казагранди, есаула Александра Кайгородова, атамана Казанцева и другие белопартизанские группы. С этими ничтожными силами барон бросил вызов огромному государству, режиму, одержавшему победу в гражданской войне: тотальное превосходство красных его, искавшего подвига и смерти, смущало меньше всего. Роман Федорович рассчитывал поднять антибольшевистские восстания на Алтае, в верховьях Енисея, в Иркутской губернии, в Забайкалье, надеялся на помощь Семенова и японцев.
Однако народ безмолвствовал, атаман и Токио никакой поддержки наступавшим не оказали. Красная армия вместе с революционными монгольскими частями заняла Ургу и другие важные пункты на территории Халхи, нанесла тяжелый удар по вторгшимся в Прибайкалье отрядам белых. Убедившись в бесперспективности своих планов, барон Унгерн вернулся в Монголию. Но и здесь его поджидало разочарование: он осознал, что скудные ресурсы страны не позволят ему сколько-нибудь долго сражаться с большевиками. Унгерн решился уйти в Тибет и вместе со своим войском поступить на службу к Далай-ламе. Для него Тибет был хранилищем священного знания, где-то там располагалась легендарная Шамбала, «подземное королевство» Агарти - страна древних магов, из глубины своих пещер правящих миром. Унгерн ощущал себя орудием их вселенской воли…
Однако замысел барона не воплотился в реальность. Узнав о его намерениях, группа офицеров Азиатской дивизии составила заговор. Ближайший помощник Унгерна, генерал Борис Резухин, был убит, ему самому удалось спастись, но власть над своими полками барон утратил. Возглавлявшие их заговорщики двинулись на восток, в Маньчжурию, Унгерн же отправился в Монгольский дивизион, единственное подразделение, на преданность которого еще можно было рассчитывать. Однако монголы его обезоружили и связали, отдав при этом своему «Богу войны» поклоны, и оставили его в юрте, а сами умчались в степь.
22 августа 1921 года связанного барона обнаружил красный разъезд. Конные разведчики доставили Унгерна в штаб Экспедиционного корпуса. Затем его переправили в Верхнеудинск, оттуда - в Иркутск, из Иркутска - в столицу Сибири Новониколаевск (ныне Новосибирск). Здесь при огромном стечении публики 15 сентября состоялся суд. Подсудимый был признан виновным по всем пунктам обвинения и приговорен к смертной казни. Вечером того же дня стрелковый взвод исполнил судебный приговор…
Эдуард БУРДА, АПН
Барон Унгерн - одна из самых таинственных и «культовых» фигур Гражданской войны. Буддийские ламы считали его воплощением божества войны, а большевики - «первобытным чудовищем».
Историки и биографы рассматривают Унгерна через призму «остаточных» документов, сомнительных воспоминаний и свидетельств. Контекст архивариусов рождает весьма плоский образ. Единственное, что можно заключить, что барон был человеком далеким от здравого смысла. Остальное додумывают люди, отдаваясь неукротимому течению фантазии, а сон разума, как известно, рождает чудовищ.
В конечном итоге в образе Унгерна перед нами предстает парадоксальный, а лучше сказать, «безбашенный» персонаж, этакий романтичный «отморозок». Одних это заводит, других пугает. Однако все эти «картинки» весьма далеки от оригинала. Я удивлю вас, барон Роман фон Унгерн-Штернберг по рационализму и взвешенности превосходил всех изучающих его историков вместе взятых, ни один свой шаг, свой «перформанс», он не делал на импульсе. И вот почему….
«Жизнь есть сон»
В своей встрече в Монголии с известным писателем-оккультистом Фердинандом Оссендовским, Унгерн рассказывал: «Свою жизнь я провел в сражениях и за изучением буддизма. Дед приобщился к буддизму в Индии, мы с отцом тоже признали учение и исповедали его».
Именно этот факт должен стать отправной точкой в анализе личности барона. Роман Федорович не просто был буддистом - он исповедовал очень удивительное буддийской философское учение – читтаматра, так популярное среди тибетских лам. Доктрина эта имеет сложнейшую систему логики и полагает объективную реальность плодом воображения субъекта. Иными словами Роман Федорович фон Унгерн-Штернберг, следуя учению читтаматры, должен был находиться в убеждении, что окружающий его мир является всего-навсего игрой его ума. Убедить себя в этом – является, согласно этой буддийской доктрине, первым шагом на пути к нирване, высшей форме духовного освобождения. Однако первый шаг самый сложный. Тибетские ламы, например, говорят, что главным условием для «уверования» в то, что все является сновидением, нужно просто плыть по течению жизни, довольствуясь ролью безучастного наблюдателя – без желаний, без амбиций, без целей.
И Роман Федорович, следуя этой мудрости, в свои молодые годы отдался дрейфу: военная карьера, без особых скачков, текла своим чередом, а барон в это время смотрел в глубь себя. В каком состоянии тогда находился фон Унгерн-Штернберг, можно судить по характеристике барона Петра Врангеля, которому «посчастливилось» одно время быть командиром «буддиста»:
«Оборванный и грязный, он спит всегда на полу среди казаков своей сотни, ест из общего котла и, будучи воспитанным в условиях культурного достатка, производит впечатление человека, совершенно от них оторвавшегося. Оригинальный, острый ум, и рядом с ним поразительное отсутствие культуры и узкий до чрезвычайности кругозор. Поразительная застенчивость, не знающая пределов расточительность…»
Паломничество
В июле 1913 года Унгерн вдруг выходит из дрейфа. Он подает в отставку – тогда барон был в чине сотника в 1-м Амурском полку Забайкальского казачьего войска - и уезжает в монгольский город Кобдо. Формальная цель Унгерна – присоединиться к монгольским повстанцам в их борьбе против Китая. Подобная импульсивность для человека, исповедующего буддийскую систему читтаматра, весьма удивительна. Вероятно, в основе этого поступка лежала куда более весомая причина, нежели желание помочь монголам. Вряд ли Роман Федорович так легко пожертвовал военной карьерой в Российской империи ради того, чтобы поступить на монгольскую службу. Причем в полной мере поучаствовать в освободительной войне монголов ему так и не удалось – там воцарился мир.
Согласно скудным сведениям об этом периоде жизни барона, он проводил время в изучении монгольского языка и конных ночных прогулках по степи, где любил погонять волков. Правда, другие свидетельства говорят, что фон Унгерн-Штернберг совершил паломничество в несколько буддийских монастырей и даже посетил Тибет.
Есть даже легенда, что Унгерн подал в отставку, чтобы отправиться на поиски легендарной подземной страны Агарти, которая, по преданию, находится где-то под Монголией и Тибетом. Согласно рассказам буддийских лам, там находится престол «царя мира», управляющего судьбами всего человечества.
Уже позднее писатель Оссендовский напишет, что на встрече с Унгерном он обсуждал Агарти, и тот якобы в 1921 году отправлял на поиски легендарной страны две экспедиции. Однако, чем закончились поиски «правителя судеб мира», так и осталось неизвестно.
Воплощение божества войны
Сразу же после начала Первой мировой фон Унгерн-Штернберг прервал свою монгольскую авантюру, вернулся в Россию, а затем отправился на фронт. На войне барон проявил граничащую с безрассудством отвагу, был ранен пять раз, но всякий раз смерть, оказавшись лицом к лицу с ним, вынуждена была свернуть в сторону. Один из сослуживцев барона вспоминал о нем: «Для того, чтобы так драться, надо или искать смерти, или точно знать, что ты не умрешь». Или, добавлю от себя, считать себя богом войны.
Как известно, Унгерн очень интересовался астрологией. Во времена своего высшего рассвета его окружала целая свита тибетских астрологов, без «расчетов» которых он не совершал ни одного шага.
В начале 1950-ых в одном из индийский журналов, посвященных джйотиш (индийской астрологии), была опубликована и анализирована астрологическая карта Унгерна. Астролог обратил внимание на несколько аспектов в гороскопе. Первый - это соединение Марса с так называемой планетой-призраком Раху. Под таким соединением рождаются безумные храбрецы, лишенные по природе своей страха. А самое главное – самореализация человека с такой комбинацией возможна только через войну. Второй аспект, соединение Венеры и другой «теневой планеты» Кету в 12 доме гороскопа, обещал барону «освобождение» от реинкарнаций, нирвану, уже в этой жизни.
Забегая вперед скажу, что после того как в феврале 1921 года, Унгерн освободил монгольскую столицу Ургу от китайских войск, совет местных лам объявил барона воплощением Махакалы, божества войны и разрушения, которого в тибетском буддизме почитают как защитника учения Будды. Нужно добавить, что свое «заключение» ламы делали, ориентируясь ни столько на военные подвиги Унгерна, сколько на положение планет в его гороскопе.
Гуру
Как последователь буддизма барон знал, что нельзя обрести освобождение без гуру. Кто был духовным наставником Унгерна, мы не знаем. Однако свидетельства говорят, что Роман Федорович никогда не действовал, не посоветовавшись с окружавшими его ламами. Даже формальные номера приказов командира Азиатской конной дивизии тщательно выверялись нумерологическими расчетами лам.
Вряд ли гуру следует искать в окружении фон Унгерна-Штернберга. Подлинный духовный наставник находился, скорее всего, далеко от Унгерна: может быть, в каком-нибудь монгольском монастыре, может быть, вообще в Тибете. Ламы-консультанты же, по всей вероятности, были представлены к Унгерну его «сенсеем».
Именно приказом учителя можно объяснить то, что осенью 1920 года Азиатская конная дивизия Унгерна сорвалась с «насиженного» места в Забайкалье и совершила свой знаменитый рейд в Монголию. Известно, что монгольский правитель и первосвященник, «живой Будда» у монголов, Богдо-гэгэн VIII, находясь под китайским арестом, тайно переслал барону послание с благословением на освобождение Урги от китайцев. Зимой 1921 года барон взял город, сломив сопротивление китайских войск, превосходивших его дивизию в несколько раз. Вернувший себе власть в Монголии Богдо-гэгэн даровал Унгерну титул князя. Был ли он гуру барона? Вряд ли. Вскоре фон Унгерн-Штернберг отправится в поход на Советскую Сибирь, в котором едва ли был заинтересован правитель освобожденной Монголии. Это означает, что барон был «духовным чадом» какого-то другого человека, амбиции которого никак не ограничивались Монголией.
Очищение кармы
В восточных традициях – буддизме, индуизме, джайнизме - основным условием окончательного освобождения является очищение кармы, накопившейся за все предыдущие жизни. Избавление – процесс долгий, растягивающийся на многие-многие инкарнации. Однако в том же буддизме были течения, которые говорили о возможности покончить с кармой одним махом, в течении одного воплощения. Последнее возможно, если человек точно исполнит предназначение своей жизни. Его можно узнать через свой гороскоп с помощью хорошего астролога или от духовного учителя. Унгерн в последний год своей жизни открыто декларировал, что его миссия - восстановление империи Чингисхана. Именно по этой причине летом 1921 году он отправился в свой сибирский поход, свой последний рейд. Интересно, что за несколько месяцев он рассказывал, что предчувствует свою скорую смерть и чуть ли не называл точное время. Означает ли это, что Унгерн собирался восстановить империю Чингисхана за фантастически короткий срок? Или это была просто декларация, а сам барон видел свое предназначение в гибели при воплощении нереализуемой амбиции? Давайте послушаем самого Романа Федоровича, который писал в письме одному китайскому генералу:
«Сейчас думать о восстановлении царей в Европе немыслимо… Пока возможно только начать восстановление Срединного Царства и народов, соприкасающихся с ним до Каспийского моря, и тогда только начать восстановление Российской монархии.. Лично мне ничего не надо. Я рад умереть за восстановление монархии хотя бы и не своего государства, а другого».
На пороге нирваны
В августе 1921 года Унгерн попал в плен к красным. Уже через несколько дней Ленин высказал свое предложение: «Советую обратить на это дело побольше внимания, добиться проверки солидности обвинения, и в случае если доказанность полнейшая, в чём, по-видимому, нельзя сомневаться, то устроить публичный суд, провести его с максимальной скоростью и расстрелять». Троцкий, который возглавлял Реввоенсовет, хотел провести суд в Москве, на глазах «всех трудящихся». Однако «красные сибиряки» уговорили своих «старших братьев» провести трибунал в Новониколаевске (ныне Новосибирск). Остается тайной, почему Троцкий и Ленин так легко отказались от желания показать «шоу» с «кровавым бароном» на «большом московском экране».
В архивах сохранились протоколы допросов Унгерна. Они очень странные: будто «комиссары» силились кому-то доказать, что допрашивали именно Романа Федоровича фон Унгерна-Штернберга. Например, барон зачем-то рассказывал на допросе о том, что несколько раз бывал у «живого Будды» Богдо-гэгэна VIII и что тот очень любит шампанское. Или еще – на вопрос о том, почему он носил вишневый монгольский халат, Унгерн ответил, чтобы «на далеком расстоянии быть видным войскам». Кстати, халат, по сути дела, был одним из главных доказательств, что арестовали и расстреляли именно барона. Другой «уликой» была фотография пленного Унгерна в этом самом халате.
Очень подозрительно выглядит и эта цитата из протокола: «Живым в плен попал вследствие того, что не успел лишить себя жизни. Пытался повеситься на поводе, но последний оказался слишком широким». Буддист, которого монголы почитали Махакалой, рассказывает комиссарам, что хотел малодушно повеситься… Похоже на шутку.
Документ с протоколом допроса заканчивается словами «На все вопросы без исключения отвечает спокойно». Пожалуй, это единственные слова, в которые можно было бы поверить.
Говорят, что барона расстреливали, целясь в грудь, чтобы затем отвезти его мозг в Москву, для исследований. Тело же зарыли в лесу, в неизвестном месте.
Интересно, что спустя годы стала гулять легенда о «проклятии Унгерна»: якобы многие, кто имел отношение к его аресту, к суду, к допросам и его казни, погибли либо в годы Гражданской войны, либо при сталинских репрессиях. На самом деле, эта «легенда», на мой взгляд, больше «работала» не на то, чтобы показать магию «кровавого барона», сколько еще раз подтвердить, что 15 сентября 1921 года «комиссары» расстреляли именно Унгерна.
Жизнь после смерти
После известия о казни барона правитель Монголии Богдо-гэгэн отдал приказ провести службы по Унгерну во всем монгольских храмах. Правда, не все верили, что барон погиб. Например, многие местные буддийские ламы прямо потешались над известием о расстреле: разве можно убить Махакалу обычной пулей?
Так, ходили слухи, что красные поймали совсем другого, похожего на фон Унгерна-Штернберга, человека, а сам освободитель Монголии ушел в один из тибетских монастырей, где медитирует и читает так называемую тайную мантру, ведущую к нирване.
А некоторые говорили, что Унгерн нашел путь в таинственную страну Агарти и ушел туда с самыми преданными соратниками – на службу к «царю мира». Наступит день, когда зло окончательно воцарится в мире, и в этот момент на сцену выйдет конная дивизия Романа фон Унгерна-Штернберга, чтобы нанести смертельный удар силам зла.
Кстати, день смерти Унгерна проанализировал и астролог в том самом индийском журнале из 1950-ых. Так вот – на 15 сентября 1921 года, согласно гороскопу барона, в так называемом «доме смерти» соединились сразу четыре планеты: Меркурий, Юпитер, Сатурн и «призрак» Раху. Все это указывало, по мнению звездочета, что фон Унгерн-Штернберг все-таки покинул этот мир именно в тот момент. Правда, тогда же в «доме врагов» соединились Солнце и Марс, главная планета в гороскопе барона. Это комбинация говорила, по мнению астролога, что Роман Унгерн не пассивно принял смерть, а, скорее всего, погиб в бою. Но разве можно доверять астрологам?...
Худой, с горящими глазами, склонностью к садизму и эзотерике , с манией величия - таким запечатлели его современники и дали соответствующие прозвища: Кровавый барон, Чёрный барон. В судьбах сподвижников он оставил тёмный след, многие плохо кончили, некоторые сошли с ума. Даже мимолётные короткие встречи с бароном имели последствия. Именно таковой была встреча Унгерна и Оссендовского в Монголии. Спустя много лет, после своей смерти, Чёрный барон явился к нему…
Потомок пиратов
Роман Фёдорович Унгерн фон Штернберг родился 29 декабря 1886 года в семье обедневшего аристократа. История его рода таинственна и очень интересна. В нём были авантюристы, солдаты, а также просто убийцы и грабители.
Предки Унгерна принимали участие в крестовых походах и сражались под стенами Иерусалима. В 12-м веке они числятся в ордене меченосцев, принимают участие в Грюнвальдской битве. Особым образом известен рыцарь Генрих Унгерн-Штернберг по прозванию Топор. Он странствовал по Европе и участвовал в турнирах во Франции, Англии, на одном из которых и погиб, встретив достойного противника. Барон Ральф Унгерн был прославленным пиратом в Балтийском море. Пётр Унгерн также был пиратом, имел замок на острове Даго - своеобразное разбойничье гнездо. Немалого внимания заслуживает Вильгельм Унгерн, которого называли Братом Сатаны за увлечение оккультизмом и тайными науками. Дед Романа Фёдоровича, пират , разбойничал в Индийском океане. До того как его схватили англичане, он успел принять в Индии буддизм.
Это был род рыцарей-пиратов, склонных к мистицизму. Можно по-разному относиться к подобной биографии, доверять ей или нет, но надо отметить, что в ней хорошо прослеживаются те черты, которыми особенно отличался Чёрный барон. Это склонность к воинской жизни, самовольству и интерес к восточным учениям и оккультизму.
Барон верил в реинкарнацию и считал, что он путешествует с древних времён. И, согласно его убеждениям, тот его предок - воин и маг - воплотился в нем. Ибо из века в век по истории странствует этот рыцарь-мистик Унгерн.
Первые шаги
Интересы юного барона лежали в русле устремлений его предков. Он решил посвятить себя войне. В 1908 году он окончил Павловское военное училище. Затем участвовал в Первой мировой войне в составе 34-го Донского казачьего полка и на фронте отличился самым положительным образом. Командуя кавалерийским эскадроном, совершил ряд подвигов. Все отмечали его храбрость, хладнокровие, выдержку - эти качества не раз спасали жизнь ему и однополчанам. Барон Врангель отметил, что Роман Фёдорович «жил войной, совершая столь же быстрые, сколь и дерзкие набеги в тыл германцев». За проявленное мужество был награждён рядом орденов. Неожиданно на карьере столь блестящего офицера появилось нелицеприятное пятно: драка с сослуживцем, которую барон устроил, находясь в нетрезвом состоянии. Тогда же было подмечено, что «его порок - постоянное пьянство и что он способен на поступки, роняющие честь офицерского мундира» .
В декабре 1917 года Роман Фёдорович подался в Забайкалье, где активно сражался с Красной армией. Ему сопутствовал успех, и в ноябре 1918 года он назначается генерал-майором, под командование ему отдаётся сформированная Азиатская конная дивизия. Но тут красные усилили натиск, и барон был вынужден отступить в Монголию .
Освободитель Монголии
Здесь его ожидали с нетерпением, уповая на то, что он поможет добиться независимости от Китая. Монголы настолько его превозносили, что объявили живым богом войны, кроме того, многие буддисты вполне серьёзно считали Унгерна реинкарнацией Чингисхана - у обоих были голубые глаза и рыжая борода.
На некоторое время его войска стали лагерем в Восточной Монголии, набираясь сил, собирая под свои знамёна людей. К нему охотно присоединялись и белые отряды, и монголы.
4 февраля 1921 года после долгих боёв была взята Урга, а отступившие китайские войска попытались прорваться в Китай. Барон Унгерн добил их, встретив у реки Толы. Таким образом, ожидания монголов оправдались - их страна стала свободной.
Садист и палач
В Монголии в полной мере проявились те особенности его натуры, за которые его прозвали Кровавым бароном. Открылась другая сторона «бога войны» - он был садистом.
Сохранилось множество свидетельств о его действиях в захваченной Урге. Многочисленные казни, пытки - причём страдали ни в чём не повинные люди. Отсутствовал всякий закон. Обвиняемых - часто в самых нелепых проступках - не отдавали под суд. Его попросту не было. Подозрительного или непонравившегося человека могли сразу забить палками на улице или зарубить. Кроме того, Унгерн окружил свою персону подобными себе личностями. Особенно среди них прославился подполковник Сипайлов, ставший комендантом в городе. Это был палач, сумасшедший, насильник и растлитель малолетних.
Сама взятая Урга представляла страшную картину. Полный разфом, повсюду трупы, по улицам слонялись пьяные казаки, отыскивая себе жертв. На столбах и фонарях качались повешенные, причём однажды барон собственноручно повесил женщину.
Это было страшно, и многие монголы уже мечтали о том дне, когда до Кровавого барона доберутся красные.
Родственные души
Всё это было поведано в доверительной беседе Фердинанду Оссендовскому, который изложил услышанное и описал свои монгольские приключения в книге «И звери, и люди, и боги».
Вера барона Унгерна в сверхъестественное иногда доходила до крайности. Так, ни одна подготовка к сражению не обходилась без гаданий. В штабе барона всегда толпилась масса ворожей и предсказателей, лам и простых цыганок. Также перед атакой нередко шаман творил обряды и читал заклинания, и это на глазах всего войска. Многие посмеивались про себя, но молчали: барон не любил, когда сомневались в подобных вещах.
Пророчество
Все, что рассказал барон поляку, он просил обнародовать после его смерти. Оссендовский засомневался, он был старше Унгерна, и резонно было предположить, что умрёт раньше. Но Роман Фёдорович уверил его, что всё будет иначе. В книге приведены его слова: «О нет! Ещё 130 дней, и все будет кончено, а потом… нирвана!».
Дело в том, что некий предсказатель нагадал барону, что жить ему осталось ровно 130 дней. В этот же день они вдвоём отправились в буддистский монастырь, где лама предсказал те же 130 дней, а также произнёс несколько слов относительно судьбы его спутника, поляка. Лама сказал, что «он умрёт, когда Унгерн ему напомнит, что пришло время расстаться с жизнью».
Спустя несколько дней барон попрощался с поляком. Каждый из них отправился своей дорогой.
Очень скоро под натиском Красной армии Унгерну пришлось оставить Ургу. Он отступил. К этому времени недовольство действиями барона и его палачей заметно усилилось, и против Романа Фёдоровича был составлен заговор. 20 августа 1921 года монголы связали его и сдали на руки отряду красных .
Барона Унгерна приговорили к смертной казни, и 15 сентября 1921 года приговор был приведён в исполнение. Это произошло ровно через 130 дней после предсказания.
Вестник смерти
Фердинанд Оссендовский благополучно вернулся в Польшу. Слова ламы давно были позабыты, и события прошлых лет также потеряли живость. Вторая мировая война застала его в Варшаве, и ему пришлось спасаться. Он нашёл убежище в пригороде.
И вот ночью 10 января 1945 года перед домом писателя остановился легковой автомобиль, пассажиром которого был некий лейтенант Доллерт из контрразведки нацистской армии. Его беседа с Оссендовским длилась долго, до самого утра. Когда он уходил, то унёс с собой экземпляр книги «И звери, и люди, и боги». Через день после его посещения поляк умер.
Вскоре после окончания войны Доллерта отчаянно искали, но он словно сквозь землю провалился. о нём ничего не удалось узнать, кроме того, что его на самом деле звали… барон фон Унгерн.
(1885 - 1921)
Юрий Кондаков, Санкт-Петербург
15 сентября 1921 года был расстрелян барон Унгерн. Убежденный монархист, он не мыслил для России никакого другого государственного устройства. Барон с самого начала революции уже имел свой план создания Срединного Царства, объединяющего все кочевые народы монгольского корня, «по своей организации неподверженные большевизму»
«Кровавый барон» Р.Ф.Унгерн: мифы и факты
На сегодняшний день литература о жизни и деятельности Р.Ф. фон Унгерна-Штернберга достаточна велика. На протяжении советского периода в трудах о бароне сложились определенные тенденции, связанные с мифологизацией его образа. Несмотря на то, что в современной российской литературе оценка деятельности Р.Ф. Унгерна претерпела существенные изменения, штампы, сложившиеся в советское время, все еще продолжают существовать. Одним из первых исследований о борьбе Р.Ф. Унгерна против советской власти написал А.Н.Кислов. Впервые его небольшой труд «Разгром Унгерна» был издан в журнале «Война и революция» в 1931 году. Автор ставил своей целью обзор военных действий, поэтому он мало останавливался на зверствах «кровавого барона». При этом он единственный обвинял Р.Ф. Унгерна в сожжении села Кулинга со всеми жителями, включая женщин и детей, при входе Азиатской конной дивизии в Монголию. В 1964 году труд А.Н.Кислова был издан уже в виде монографии под тем же названием. Автор был более красноречив, описывая деяния барона, чей образ уже прочно сложился в советской литературе: «Озверелые бандиты грабили и убивали мирных советских граждан, расстреливали коммунистов и советских работников, не щадя ни женщин, ни детей… Унгерн захватил с собой около ста заложников, угрожая жестокой расправой в случае какого-либо противодействия со стороны жителей», – писал А.Н. Кислицын без всякой ссылки на источник информации.
Следующий исследователь борьбы с Р.Ф. Унгерном оказался еще более суров. Монография Б. Цибикова была написана в 1947 году, в то время советская литература была переполнена обличением зверств фашизма. С точки зрения автора, Р.Ф.Унгерн был предтечей фашистской идеологии и, соответственно, просто обязан был быть кровавым палачом. К чести Б. Цибикова надо заметить, что он не фальсифицировал данные, черпая информацию из прессы 20-х годов. Например, он заявлял, что по приказу Р.Ф. Унгерна в Урге было убито свыше 400 человек. Автор очень подробно описывал расправы над евреями, приводя конкретные фамилии. Б.Цибиков красочно рисовал картины того, как солдаты Азиатской дивизии, беря за ноги, разрывали детей на две половинки, а сам Р.Ф. Унгерн руководил медленным сожжением на костре пойманного на дороге случайного путника с целью выпытать у него, где хранятся деньги.
В дальнейшем советские авторы уже не прибегали к таким художественным приемам, чтобы живописать зверства барона, но образ «кровавого» закрепился за Р.Ф. Унгерном очень прочно. В 1957 году Г. Кургунов и И. Сороковиков писали в своей книге: «Унгерн – утонченный садист, для него наслаждение не только в смерти его жертвы, а в нестерпимых муках этой жертвы, причиненных различными пытками. Тут и сожжение живого на костре, вырывание крючьями кусков мяса из спины, прижигание пяток каленым железом и т.д.». В монографии «Крушение антисоветского подполья в СССР» Д.Л.Голиков объявлял Р.Ф.Унгерна «изувером-черносотенцем», указывая, что барон оставлял за собой пепелища сожженных деревень и трупы, все имущество «непокорных» он раздавал участникам своей банды и кормился за счет грабежа. Основываясь на газетных публикациях времен Гражданской войны, автор заявлял, что Унгерн сжигал громадные села вместе с женщинами и детьми, а также сотнями расстреливал крестьян. Подобные тенденции сохранились в литературе и 90-х годов. Автор монографии «Политическая история Монголии» С.К.Рощин писал, что Р.Ф.Унгерн был «тиран, маньяк, мистик, человек жестокий, замкнутый, пьяница (в молодости)». При этом автор не отказывалось барону и в некоторых положительных качествах – аскетизм, бешеная энергия, храбрость.
В 90-е годы у исследователей появился доступ к воспоминаниям современников Р.Ф.Унгерна, а самое главное, на них можно было свободно ссылаться в публикациях. Неожиданно выяснилось, что соратники барона были не менее строги к его деятельности, чем советская литература.
Впервые адекватное освещение жизнь и деятельность Р.Ф.Унгерна получили в беллетризированной книге Леонида Юзефовича. К сожалению, подход автора к воспоминаниям современников барона был практически лишен критики. В произведении А.Юзефовича Р.Ф.Унгерн был запечатлен точно таким, каким он был отражен в воспоминаниях соратников. При этом оценка деятельности барона была в целом положительная. Автор монографии «Барон Унгерн фон Штернберг» Е.А.Белов был осторожен со свидетельствами соратников барона. Но ему изменила объективность в описании действий Азиатской конной дивизии во время похода в Россию. На основании показаний Р.Ф.Унгерна на допросах автор делает вывод о том, что «на временно захваченной территории Сибири Унгерн вел себя как жестокий завоеватель, убивал целые семьи коммунистов и партизан, не щадя женщин, стариков и детей». В действительности, расстрел по приказу Р.Ф.Унгерна трех семей из десятков поселков, занятых дивизией, являлся исключением (здесь барон руководствовался какими-то неизвестными нам, но весьма конкретными причинами). Кроме того, Е.А.Белов в описании злодеяний барона на советской территории ссылался на самого недобросовестного мемуариста Н.М.Рибо (Резухина). Отсюда и описания массового грабежа мирного населения, изнасилования женщин, пыток и даже сожжения на костре старика бурята. Все это не подтверждается другими источниками и потому достоверным считаться не может.
С.Л.Кузьмин, редактор сборников документов и автор вступительной статьи к ним, сознательно дистанцировался от мемуаристов, уделяя основное внимание военной и политической деятельности Р.Ф.Унгерна.
Несмотря на большое количество публикаций по данной теме, личность и некоторые аспекты деятельности Р.Ф.Унгерна так и остаются в тени. До сих пор не хватало информации, чтобы подтвердить или опровергнуть традиционный штамп «кровавого барона», распространившийся как в советской литературе, так и в воспоминаниях современников Р.Ф.Унгерна. Положение изменило издание документов и мемуаров, осуществленное под редакцией С.Л.Кузьмина в 2004 году. Теперь появилась возможность осветить и эту сферу деятельности Р.Ф.Унгерна, отделить факты от мифов. Сколько жертв было у «кровавого барона», кто именно пал от его руки, чем руководствовался Р.Ф.Унгерн, определяя наказания врагам, собственным подчиненным и «случайным людям», и, наконец, насколько его деяния являлись исключительными на общем фоне Гражданской войны – на эти вопросы позволит дать ответ данный материал.
Опубликованные С.Л.Кузьминым материалы делятся на два блока 1) документы; 2) мемуары. В свою очередь, в собрании документов выделяются материалы следствия и суда над Р.Ф.Унгерном. Знакомство с этими источниками оставляет странное впечатление. Все три группы документов изображают нам свой собственный образ барона, не схожий с остальными.
Биографические материалы, документы о деятельности Р.Ф.Унгерна во главе Азиатской конной дивизии и его переписка рисуют барона как целеустремленного человека, стратега, талантливого командира и организатора. От вождей белого движения А.В.Колчака, А.И.Деникина, Н.Н.Юденича Р.Ф.Унгерн отличался тем, что был убежденным монархистом и не мыслил для России никакого другого государственного устройства. Главнокомандующие белых армий стояли на позициях непредрешенчества, считая, что армия не должна участвовать в политике. Барон с самого начала революции уже имел свой план создания Срединного Царства, объединяющего все кочевые народы монгольского корня, «по своей организации неподверженные большевизму». Эти кочевые народы должны были в дальнейшем освободить Россию, а затем и Европу от «революционной заразы».
Воплощать свой план в жизнь Унгерн начал еще на Кавказском фронте. В апреле 1917 года им был сформирован отряд из местных жителей айсаров, блестяще зарекомендовавший себя во время боевых действий. Его инициативу поддержал есаул Г.М.Семенов, писавший А.Ф.Керенскому по поводу национальных формирований и 8 июня 1917 года выехавший в Петроград для проведения в жизнь этих планов. Деятельность Р.Ф.Унгерна и Г.М.Семенова была продолжена после Октябрьской революции уже на Дальнем Востоке, где они вступили в борьбу с советской властью.
Проведя почти всю Гражданскую войну на важнейшем железнодорожном пункте связи Дальнего Востока с Китаем станции Даурия, Р.Ф.Унгерн продолжал трудиться над воплощением своих замыслов о реставрации монархии во всемирном масштабе. Главной надеждой в этом отношении стал Китай, где также продолжалась гражданская война между республиканцами и монархистами. Следы глобальных замыслов видны уже в письме Р.Ф.Унгерна к Г.М.Семенову 27 июня 1918 года, где он предлагал, чтобы китайцы, находящиеся в их отрядах, воевали с большевиками, а маньчжуры - с китайцами (видимо, республиканцами), Унгерн считал, что это будет выгодно и для Японии. 11 ноября 1918 года в письме П.П.Малиновскому Р.Ф.Унгерн интересовался подготовкой мирной конференции в Филадельфии и находил нужным послать туда представителей от Тибета и Бурятии. Другая идея, которую Р.Ф.Унгерн подбрасывал своему корреспонденту, была об организации женского общества в Харбине и налаживании его связей с Европой. Последняя строчка письма гласила: «Политические дела занимают меня целиком».
В начале 1918 года в Маньчжурии Г.М.Семенов собрал мирную конференцию, где присутствовали представители хараченов и баргут. Из хараченов в составе белых войск была создана бригада. Вторая конференция прошла в феврале 1919 года в Даурии. Она носила общемонгольский характер и имела целью создание независимого Монгольского государства. На конференции было образовано временное правительство «Великой Монголии», главнокомандование над войсками вручено Г.М.Семенову. В ходе Гражданской войны Р.Ф.Унгерн начал готовить своих офицеров для работы с монголами. Как видно из приказа по Инородческой дивизии от 16 января 1918 года (вероятно ошибка, в действительности 1919 год), ее командир уделял особое внимание обучению личного состава монгольскому языку. С января 1919 года Р.Ф.Унгерн был назначен Г.М.Семеновым ответственным за работу золотых приисков, находившихся под контролем атамана.
15.09.1921. – Расстрелян в Новониколаевске белый генерал барон Роман Федорович Унгерн фон Штернберг
Он пытался победить мiровую революцию ордами азиатов
(29.12.1885-15.09.1921) – один из вождей Белого движения в Сибири. Происходил из старинного тевтонского баронского рода, известного со времен Крестовых походов. Родился в Граце (Австрия), двумя годами позднее семья его переехала в Российскую империю – в Ревель (ныне Таллин). Из гимназии был исключен "из-за плохого прилежания и многочисленных школьных проступков". В 1896 г. был отдан в Морской корпус в Петербурге; за год до его окончания во время оставил учебу, чтобы отправиться на фронт рядовым в пехотный полк, но к его прибытию на Дальний Восток война уже закончилась.
В 1908 г. окончил Павловское пехотное училище, служил хорунжим в Забайкальском казачьем войске. Там он превратился в выносливого и лихого воина, отчаянного дуэлянта. По словам, людей, знавших Унгерна лично, его отличали необыкновенная настойчивость, почти восточная жестокость и инстинктивное чутье. В 1913 г. вышел в отставку и отправился в Монголию, где увлекся воинственным буддизмом, отряды которого сражались с войсками китайской республиканской армии.
С началом служил в полку 2-й армии А.В. Самсонова, был ранен, но плена избежал. За храбрость был награжден Георгиевским крестом и дослужился до есаула, однако так и остался командиром казачьей сотни: его начальники, генерал Крымов и полковник , боялись повышать непредсказуемого барона.
В начале 1917 г. он был делегирован в Петроград на слет Георгиевских кавалеров, где в пьяном виде избил комендантского адъютанта. От тюрьмы Унгерна фон Штернберга спасла . В августе 1917 г. Унгерн примкнул к , а осенью, после его подавления, вместе со своим фронтовым другом занимался формированием добровольческих частей из бурят и монголов в Забайкалье. С этого времени, в том числе после служил под началом Семенова, который в 1919 г. произвел барона в генерал-лейтенанты.
В конце сибирской эпопеи безуспешно пытался уговорить Семенова избрать плацдармом для дальнейшей борьбы не Дальний Восток, а Монголию, с которой связывал свои далеко идущие геополитические планы. Для их осуществления Унгерн заранее, в 1918-1919 гг. сформировал свою знаменитую Конно-Азиатскую дивизию из казаков, бурят, монголов и целого десятка других народов Востока – от башкир до корейцев; фактическими же командирами были русские офицеры. С этой же целью барон женился на маньчжурской принцессе династической крови, родственнице свергнутых императоров.
В конце 1920 г. Унгерн перешел монгольскую границу, в феврале 1921 г. осадой и штурмом отбил у вдесятеро превосходивших сил китайцев монгольскую столицу Ургу (с 1924 г. Улан-Батор), затем разбил китайцев еще в двух сражениях и стал русским диктатором Монголии. Дело облегчалось тем, что он захватил у китайцев огромное количество золота и серебра из кладовых двух располагавшихся в Урге банков. После освобождения столицы состоялась коронация как монарха монгольского религиозного вождя (Богдо-Гэгэна), от которого барон Унгерн получил наивысший, ханский титул со званием “Возродивший государство великий батор, командующий”. Тибетский вождь Далай-Лама ХIII объявил барона борцом за веру против китайских оккупантов и прислал ему группу своих воинов. Монголы окружили Унгерна почетом, называли его Цаган-Бурханом, “Богом Войны”, и считали воплощением Махакалы – ламаистского божества о шести руках, жестоко карающего врагов “желтой веры”.
Это был граничивший с чудом триумф Унгерна. Но белый барон, русский казачий генерал, мечтал о воссоздании державы Чингисхана не для господства азиатов, а для сокрушения западной экспансии как источника революции и тем самым для пресечения всей мiровой революции, большевики были лишь ее острием в России, которую (свою новую родину) Унгерн стремился освободить прежде всего. То есть Унгерн надеялся победить мiровую революцию ордами азиатов.
В мае 1921 г. всего лишь с шеститысячным отрядом Унгерн вторгся на советскую территорию, бросив вызов огромному жидобольшевицкому государству. Он рассчитывал поднять антибольшевистские восстания в Сибири, надеялся также на помощь атамана Семенова. Однако восстания не вспыхнули, Семенов никакой поддержки оказать не мог. Красная Армия нанесла белым войскам Унгерна тяжелое поражение и вместе с революционными монгольскими частями заняла Ургу.
Унгерн попытался уйти в Тибет, но «монголы его обезоружили и связали, отдали своему “Цаган-Бурхану” поклоны и оставили его в юрте, а сами умчались в степь. 22 августа связанного барона обнаружил красный разъезд. Конные разведчики доставили Унгерна в штаб советского Экспедиционного корпуса. Затем его переправили в Верхнеудинск, оттуда – в Иркутск, из Иркутска, он попал в столицу Сибири – Новониколаевск. Здесь, при огромном стечении публики, 15 сентября состоялся суд. Барон был признан виновным по всем пунктам обвинения и приговорен к смерти. Вечером того же дня стрелковый взвод привел приговор в исполнение...», – пишет Станислав Хатунцев. И завершает свою статью таким суждением:
«Личность барона Унгерна сложна и неоднозначна, она (и это не красное словцо) буквально соткана из противоречий. Чистопородный тевтон, он был наделен чертами типического русского самодержца, восточного сатрапа и ясновидца; “последний рыцарь”, выходец из Средневековья, отмечен неизгладимым клеймом “железного” ХХ века; реакционер-монархист, непримиримый борец с Революцией, сам являлся пассионарием – носителем революционной идеи, только с обратным знаком, и поднял восстание против современного мiра.
Унгерн фон Штернберг стал (не мог не стать) героем или антигероем сотен, если не тысяч, произведений: от стихотворных баллад и романов до театральных пьес и кинофильмов, от философских эссе и академических исследований до легкомысленных газетных заметок и сомнительных мемуаров; самые различные авторы – от Оссендовского, Несмелова и Хейдока до Юзефовича и Пелевина – обращались к образу “даурского крестоносца”. Но все, что о нем написано, является лишь частью Унгернианы. То, что пером не схвачено, составляет не менее значительный ее пласт, пополняемый новыми и новыми мифами…».
Использована статья С. Хатунцева
Обсуждение: 14 комментариев
Кажется, правильно писать название города через дефис - Ново-Николаевск (впоследствии и теперь - Новосибирск).
Очень интересная информация.Читал книгу Ф. Оссендовского "Люди. Боги. Звери". Хотелось бы найти еще какую-нибудь информацию о бароне Унгерне.
Я тоже читал об Унгерне,
Книг о нем написано много,
особенно в последнее время.
В основном книги о нем это воспоминания
его соратников, они наиболее достоверны и интересны.
Спасибо большое за интересную информацию! Для меня Генерал-лейтенант Барон Унгерн Фон Штернберг всегда был и остаётся загадкой...
Памяти Последнего Крестоносца
Цаган-Бурхан, Махакала!
Последний Белый Рыцарь!
Надеждо Верныхъ, Похвала
Спокойно ль ныне спится
Тебе, весь сотканный, Арслан,
Барон Страны почившей,
Из боли Русской, шрамов, ран
Арийцев? Се - убивший
Тебя - менейка губельман
Давно и присно проклят.
Барон, восстань, Великий Хан
....Не отвечают топи.....
"арслан" ("зверь" - тюркс.)
По прочтении замечательной статьи выплеснулось за 10 минут. Спасибо Вам, уважаемый Михаил Викторович!
Покорена личностью,воин от Бога, за убеждения стоит насмерть. Сильный дух прибывал в нем. Я потрясена.
Пентакль всегда побеждал свастику...
НЕ ОДИН РАЗ ПРОЧЕЛ ЗАМЕЧАТЕЛЬНУЮ КНИГУ ПОВЕЛИТЕЛЬ ПУСТЫНИ.НА МОЙ ВЗГЛЯД БАРОН ЭТО ОДИН ИЗ ПОСЛЕДНИХ ИДЕАЛИСТОВ ВОЕННОГО ПРЕОБРАЗОВАНИЯ ВСЕГО МИРА.ЧЕЛОВЕК АБСОЛЮТНО БЕЗ СТРАХА И УПРЕКА.ПЕЧАЛЬНО ЗАКОНЧИЛ А ЖАЛЬ.
Вот каким настоящим Героям надо ставить памятники в России.. А сегодня поставили в центре Москвы памятник певцу-азерботу Муслиму Магомаеву.. Непонятно почему в Москве
"Олегу" - Восторгаться кем? Психически больным человеком, присвоившим себе все мыслимые и немыслимые титулы, якобы его предков? Нет ни одного документа, подтверждающего его "аристократическое" происхождение. Более того, в царской России потомоку "баронов" - автоматом присваивалось офицерское звание - просто в силу его происхождения.Его патологическая кровожадность, и ярко выраженная шизоидная агрессия,а таке шизофреническая уверенность в том, что он "заговорён" от пуль - импонировала атаману Семёнову, у которого руки тоже были по локоть в крови русского народа.
"Минотавру" - поддерживаю.
Более того, посмотрите на этого Унгерна и Семенова. Они же НЕРУССКИЕ по крови: Унгерн - австриец, Семенов - полукровка-бурят.
Революция как бич Божий смела всю нерусскую аристократию, которая не хуже татар, поляков, грабила и издевалась над русским народом.
Правда, на смену немцам-узурпаторам пришла еврейская власть.
Бог ттогда даст русским победу, когда у нас будет любовь к СВОИМ. И у власти будут своять СВОИ, а не чужие.
«Минотавр» - вы совершенно невежественны в истории, поэтому лучше бы не показывали свою глупость. К вашему сведению, все титулы генерала, барона Российской империи, высшего князя и хана Монголии, мужа китайской принцессы – документированы. В этом даже большевики не сомневались… В Российской императорской армии «автоматом» никто чинов не присваивал даже членам императорской семьи. К примеру, государь-император Николай II при отце (императоре Александре III) дослужился только до чина полковника и не считал возможным производить себя в высшие чины, хотя с юности реально служил в гвардейском полку и закончил полный курс Академии Генштаба, с 1915 г. был Верховным главнокомандующим российской армии. Многие представители российских титулованных родов (в т.ч. князья-рюриковичи) поступали в армию простыми вольноопределяющимися во время войн и только после определённой выслуги или же за подвиги получали офицерский чин – если у них не было военного образования.
При своём патриотизме «rus» также невежествен в истории своей Родины, как и «Минотавр». Да и осознанный патриот подписывается русскими буквами, а не латиницей.
Занимаемся поиском следов или возможного места захоронения Унгерна в Новосибирске. Ежели кто-то обладает какой-либо информацией и готов помочь с поисками, включая материальную помощь (каждый запрос и скан-копия в архивах платные), просьба написать мне в Вконтакт. ссылка на анкету вк/mennr
